Первое наступление и первое отступлениеСтраница 1
Уже в апреле 1921 г. Унгерн стал готовиться к походу на север. Вначале он намеревался устроить свою главную базу на востоке от Урги в Цэцэнханском аймаке. Для этой цели им было отдано распоряжение о ремонте дороги Урга - Хайлар. На ремонт ее были направлены сотни людей. Но вдруг он изменил план: избрал для главной базы Ван-Курень. Провел туда из Урги телеграфную линию, перевез на сотнях подвод и верблюдов солидное количество продовольствия, мануфактуры, боеприпасов из Урги, Цэцэнханского и аймаков. Туда же были пригнаны тысячи голов скота.[182]
Перед походом в Сибирь Унгерн имел (на 19 мая 1921 г.) следующую сумму денег: 225 тыс. советских рублей, 1,5 млн. сибирских рублей, 5,5 млн. читинских бон, более 10 млн. керенок, около 1,5 млн. николаевских (романовских) рублей, 17,6 тыс. долларов. Имелось кусковое серебро и золото. Унгерн на допросе говорил Шумяцкому, что он ждал, что советское правительство двинет в Монголию против него войска. «Для меня это было выгодно», - подчеркивал он. Но не дождался. Если бы даже в апреле 1921 г. части Красной Армии и НРА ДВР вступили в Халху, то, видимо, для Унгерна это было бы выгодно: на тот момент большинство монголов и Ургинское правительство еще поддерживали Унгерна.[183]
В мае политическая обстановка в Халхесущественно изменилась не в пользу барона, который теперь сам двинулся на Советскую Россию.[184]
В мая Унгерн издает «Приказ русским отрядам на территории советской Сибири. № 15»'. Приказ необычайно большой по объему и наполнен жестокой идеологией барона.[185]
Например, он приказывал: «Коммунистов уничтожать». Всех русских людей, кто придерживается «красных учений», мера наказания должна быть одна - «смертная казнь разных степеней». Это означало расстрел, повешение, сжигание живьем, битье палками до смерти. Эти четыре вида казни практиковались в Монголии Сипайловым и другими палачами с санкции Унгерна.[186]
Главная цель похода Унгерна в Советскую Россию - восстановление монархии во главе с ее «законным хозяином» Михаилом Романовым, которого уже не было в живых. Азиатская конная дивизия не имела внешней разведки, барон не знал обстановки в Сибири. Для выяснения положения там он пользовался слухами, сведениями от русских перебежчиков и из белогвардейских газет, которые издавались в Маньчжурии.[187]
Поэтому в приказе приводились неточные, неверные сведения. Например, в приказе говорилось: «В начале июня в Уссурийском крае выступает атаман Семенов, при поддержке японских войск или без Семенов и не собирался вступать на территорию Уссурийского края, так как у него не имелось в достаточном количестве вооруженных сил и не было денег этой поддержки».[188]
При паническом отступлении Семенова в октябре 1920 г. многие части и подразделения не пошли с ним в Маньчжурию. Остатки его войск, находившиеся в Маньчжурии, также редели. Сам Семенов метался как затравленный зверь, искал, от кого бы получить помощь. Но никто ему не оказывал материальной помощи, моральную же поддержку он получал и в
Токио, и от Чжан Цзолиня. Японское правительство и Чжан Цзолинь считали, что Семенов им может еще пригодиться.[189]
28 февраля 1921 г. Семенов послал письмо Унгерну. Он сообщал: в Хайлар из Мукдена прибыла группа войск с пушками и пулеметами во главе с сыном Чжан Цзолиня; Япония строит свои планы в отношении Маньчжурии, «стремится поддержать нас» с американцами ведутся переговоры «о принципе открытых дверей в Монголии»; Найман-ван в Барге, начинает движение к Халхин-голу, «я дал ему средства и директивы двигаться к тебе, в твое распоряжение; большевики хозяйничают на юге Китая и захватили часть Илийского края; Ирландия, Америка и Мексика признали независимую« Монголию. Да и сами монголы - белые и красные - в этот период соглашались на автономию Монголии под суверенитетом Китая.[190]
Письмо Семенова показывает, что он не обещал помощи Унгерну - ни войсками, ни оружием, ни продовольствием, ни деньгами. На допросе барон говорил Шумяцкому: «Прямой связи с Семеновым я не имел и мог иметь [ее] только при условии, если бы он давал мне деньги, а раз не давал, то и не мог командовать».[191]
Однако в приказе Унгерн заявлял: «Я подчиняюсь атаману Семенову». На допросе 27 августа эту фразу он объяснил так: подчиненным у Семенова я не был, «признавал же Семенова официально лишь для того, чтобы оказать этим благоприятное воздействие на свои войска» Этому объяснению Унгерна можно верить, поскольку в Монголии он действовал самостоятельно и не зависел ни от Семенова, ни от японцев.[192]
Петербургское совещание 1820 г. решение о республике
Революционное брожение нарастало. Декабристы остро ощущали недостаточность способов для достижения намеченных целей. Очевидно что одного общественного мнения не хватит для достижения цели. Нет ли другой силы, на которую можно опереться и совершить революционный переворот? Не является ли этой силой армия?
В армии в то время уже давно шл ...
Правление Николая I
В
правление Николая I происходит количественный рост государственного аппарата: к середине века он насчитывал 100 тысяч человек. Такой большой государственный аппарат свидетельствовал о сильной роли государства в жизни общества, но был одной из существенных причин высокого уровня налогообложения и несбалансированности государственного б ...
Экономическое положение и социально-психологический облик крестьянства.
Основным содержанием экономического развития России в первой половине XIX в. было углубляющееся разложение феодальных и расширяющееся развитие капиталистических отношений. Рост производительных сил, развитие товарно-денежных отношений не только подрывали основы феодально-крепостнической системы хозяйства, но и создавали предпосылки для ...